Тут кто-то что-то говорил о краткости? ^^ Принимайте работу, а заодно и мое видение проблемы.
Автор: Gelu_Gallows (
gelu_gallows@mail.ru)
Название: Горькая соль
Рейтинг: PG
Жанр: Drama/Flashback/Crossover/POV
Статус: закончено
Действующие лица: Айон, Лилит, Хроно, Грешники.
Предупреждение: нет
Описание: мистическо-исторический роман с элементами хоррора. История Айона, рассказанная от первого лица, в частности раскрывается "истиная" причина убийства Марии Магдалетте. А также описываются обстоятельства знакомства будущих Грешников.
От автора: Произведение называется "Горькая соль", так как это словосочетание наиболее четко передает мои ощущения по прочтении. Кроме того, основные действия происходят в соленой пустыне, а черное зелье имеет горький вкус...
Вторым источником сего научного произведения является творение Т. Холланда "Спящий в песках", выступившее в роли Муза.
Является составной частью более крупного произведения, пока еще не законченного. Так что существует в виде самостоятельного модуля.
Письмо, адресованное Хроно.
Датировано 3 июля 1734 года.
Прежде чем начать свое повествование, прошу, увидев мое имя на конверте не бросать письмо в камин сразу же, а прочесть его от начала до конца. После этого ты можешь делать с ним все, что заблагорассудится. Но, думаю, к моменту окончания чтения ты пересмотришь свои взгляды и, возможно, поймешь и простишь меня. В нем я излагаю то, о чем так и не решился рассказать тебе с глазу на глаз. И о том, что лишь запершись в своем кабинете, я нашел в себе силы украдкой доверить бумаге. Она, как известно, стерпит все. О событиях, произошедших со мной в те три дня, в течение которых я считался павшим в битве при Ибраме. И после которых, по твоим словам, изменился до неузнаваемости.
Итак, я начинаю...
Как тебе известно, несмотря на мой возраст, едва насчитывавший два десятка веков, мне пророчили блестящую карьеру при дворе. И хотя это хранилось в строжайшей тайне, я знал, что Великий Герцог Западных земель Ада Астарот собирался приблизить меня к себе и сделать одним из своих многочисленных советников. В то время как тебе надлежало стать великим полководцем. Что к было уже практически свершившимся фактом, ибо уже тогда во всем Пандемониуме не было демона, отважившегося бы в открытую бросить тебе вызов. Среди легионеров ты смотрелся черногривым львом, чьей охотой ты так любил любоваться в пустыне. Я же скорее напоминал полярного лиса, везде и всюду сующего свой длинный нос. Однако мое умение быть в курсе всего происходящего вокруг не осталось незамеченным. Должность при дворе означала положение, власть и, конечно же, роскошную дворцовую жизнь. Я наконец-то мог покинуть опостылевшие казармы легиона, и с нетерпением ждал приказа. Конечно, внезапное повышение казалось мне странным, так как у командующих и царедворцев были «свои люди» которые и занимали все посты. Но я предпочел над этим не заморачиваться.
Меня охватило нешуточное беспокойство, когда вместо приказания явиться ко двору быстрокрылый гонец принес распоряжение созвать легион. Однако позже Кохорс, командующий десятой частью легиона, позвал меня к себе и передал приказ прибыть вместе с ним в замок Агвареса (в распоряжении которого мы в тот момент находились, как и еще 29 легионов)
В тот момент, когда мы предстали перед Агваресом в мраморном зале его дворца, я впервые пожалел о том, что тебя не было рядом. Ибо он был сдержан меньше всех остальных демонов, и, казалось, обладал яростью всех 30 легионов, которыми командовал. А резкие перепады настроения заставили меня думать о том, что мне уже не покинуть зеленоватых застенок его замка. Кохорс, похоже, был со мной солидарен, и только молча кланялся в ответ на стократным эхом отражавшиеся от мраморных стен попреки.
- Как смели вы явиться предо мной, когда не все враги Пандемониума повержены и обращены в черную замогильную пыль... – отразился от неправильной формы стен пустой залы холодный и одновременно разгневанный голос.
В этом состояла основная причина его гнева. Плюс ко всему, он, похоже, прознал про мое повышение. Так как мне, простому Центуриону, абсолютно нечего было делать у него во дворце. И уж тем более я не имел никакого отношения к действиям легиона.
- О Великий Агварес, устраивающий пляски мертвецов. Твои земли были очищены от заразы нежити, а стены города Отступников, Ибрама, как ты и повелел, сравнены с красным песком, - склонившись в глубоком поклоне проговорил мой командующий.
В ответ на это в глазах Агвареса замерцали алые угольки, и от этого взгляда мне захотелось поглубже зарыться в капюшон. Я не сделал этого только из-за того, что боялся привлечь к своей персоне ненужное мне внимание.
- Тогда посмотрим, что ты скажешь на это, – Агварес сделал широкий жест рукой, заняв свое тронное место, и через боковую дверь вошел плененный нами в Ибраме, и привезенный с остальными рабами, демон.
Но на его мощных темных руках вместо кандалов красовались золотые браслеты, а крупные зубы обнажились в самодовольной улыбке.
Трудно было себе представить, что кто-то способен улыбаться в присутствии Агвареса, и оттого эта улыбка выглядела более зловещей.
- Далеко на восток за городом Ибрам, лежит еще один город. Проклятый город, имя ему Лемурес. Оттуда устремляется неподвластная тебе нечисть. А жители проклятого города поклоняются иным богам и не признают власти Пандемониума.
Закончив свой короткий, но весьма содержательный рассказ, раб в золоте встал, словно одна из дворцовых мраморных статуй, и не проронил больше ни слова, а лишь наблюдал за нами прищуренными мутными глазами.
- Как смели вы оставить такую угрозу, - снова проговорил Агварес, но на этот раз тише.
- Нам ничего не известно о проклятом городе, - ответил Кохорс, не разгибая спины.
У меня же язык прилип к небу, и как мне не трудно себе сейчас в этом признаться, но я вряд ли смог проронить хоть слово, ибо велик был гнев Агвареса.
- Так идите, и сравняйте стены города с красными песками, - приказал он, отправляя нас назад.
Можешь представить себе охватившее меня отчаяние. К сожалению, тебя рядом не было, и ты не скоро должен был вернуться из пустынь. Поэтому сборы мне пришлось проводить в одиночестве, на каждом шаге понукая нерасторопных легионеров, несколько из которых особенно преуспели в выведении меня из себя. Поэтому, закончив приготовления, я отписался тебе о своем отбытии, и посвятил несколько часов приведению себя в порядок. Так как выглядел к моменту окончания работы страшнее черта.
Записка, вложенная в письмо.
Хроно!
Вынужден сообщить тебе одну прискорбнейшую весть, которая, не сомневаюсь, погрузит тебя в мрачный траур. Хотя бы секунд на десять. Пока ты охотишься в пустыне на своих любимых черногривых львов, я приказом Великого Агвареса, командующего 30 легионами Пандемониума, отбываю в составе второго легиона обратно - в сторону Ибрама. И неизвестно, на сколько затянется этот неожиданный вояж вдоль восточной границы.
Надеюсь на нашу встречу самом ближайшем будущем, и при дворе.
Твой друг, Айон.
Поход за Ибрам.
День 1-й.
...В этот же день мы отправились в поход. Ветра взвыли под нашими крыльями. Не тебе рассказывать, какое зрелище представляет собой легион на марше. Кохорс, командующий шестой когортой, был умелым полководцем, выслужившимся с простого легионера. И очень скоро внизу показались руины Ибрама.
Трудно было поверить, что еще недавно на этом месте ввысь возносились каменные стены. Сейчас же город представлял собой черное пепелище, а в саже и гари копошились согбенные фигуры выживших и избежавших рабства жителей города. На сколько хватало глаз вдоль линии горизонта не маячило ни одной башни или шпиля, указывающих на наличие поблизости города проклятых. Легион снизошел на землю, взметнув вверх огромные клубы черной пыли, и сотреся твердь. Много времени мы потратили впустую, пытаясь узнать у уцелевших обитателей местоположение затерянного в песках города. Но едва они слышали о «проклятом городе», как их лица бледнели, а губы принимались шептать не иначе как какие-то молитвы.
Молча бродя между сидящими на руинах легионерами и пленниками, я думал о том, что могло так напугать жителей города Ибрама сражавшихся со смелостью одержимых. Тут кто-то потянул меня за край плаща, а обернувшись я увидел сидящего на земле Отступника с завязанными кровоточащими глазами. Несмотря на то, что полученная им в бою рана была ужасна, а лицо – бледно, он выглядел способным держать оружие. Видимо, поэтому солдаты сделали попытку связать его. Следы их ошибки виднелись на всех ближайших камнях, в виде раскинувшихся в живописных позах самих легионеров, и валяющихся у ног демона, нацепившего солдатский плащ, порванных на множество частей покореженных цепей.
- Надеюсь, ты не собираешься пытаться заковать меня? Разве не понятно, что вам, слабакам, это не под силу? – в удивлении я приподнял бровь - Передай своему командиру, что я расскажу ему, как найти город Грешников. Но вы должны взять меня с собой!
Должен признаться, поведение демона меня заинтриговало. Он, конечно, понимал, что мы уничтожим всех пленников. Но и не похоже было, чтобы он блефовал, надеясь на спасение. Скорее наоборот. Внутри него настолько клекотали эмоции, что он вряд ли был способен на подобные интриги.
- Я передам твои слова, - ответил я, выдернув из его пальцев полу плаща – Как твое имя, легионер?
- Дженай, - ответил новоиспеченный солдат, довольно скалясь, будто рана не доставляла ему неудобства, и закутался в трофейный плащ.
В ту же минуту я был возле командующего Кохорса, и рассказал ему о пополнении. Даже если демон врал насчет того, что знал о местонахождении города, он не знал страха и был готов броситься в бой хоть прямо сейчас. А без тебя, Хроно, таких кадров нам ой как не хватало!
Представ перед командующим, Дженай не обманул наших ожиданий, и рассказал о том, где находится город. Точнее, как найти дорогу к нему. По его словам (не буду приводить их дословно, так как никчемный труд – пытаться извлечь из потока ругательств крупицу ценной информации, так что перескажу вкратце) на растрескавшуюся землю пустыни нужно было пролить кровь, и идти в том направлении, в котором та потечет. Так как черные стены проклятого города притягивают ее к себе.
Так мы и сделали – в этом деле нам очень помогли захваченные в плен защитники Ибрама. Безглазый демон не обманул: струйки всегда указывали в одном направлении, и много дней мы двигались в сернистых облаках на юго-восток, пока не приблизились вплотную к границам владений воинствующего демона Агвареса. Дженай поступил в распоряжение моей центурии, и всюду сопровождал меня, так как мы сошлись характерами. И я частенько имел возможность упражняться в острословии, отвечая на его возмущения и тычки, так что того постоянно приходилось ставить на место.
Поход за Ибрам.
День 38-й.
Но длительный переход, а главное, ни намека на приближение цели, утомили легион. Да и я сам на месте командующего Кохорса давно уже отдал бы приказ повернуть назад, если бы не боялся гнева Агвареса. Еще семьдесят дней мы блуждали по каменистым соленым пустыням за окраинами владений Агвареса, когда на путь нам не преградил сделанный из белого мрамора идол, поставленный часовым посреди пустыни.
Поход за Ибрам.
День 109-й. Утро.
Кохорс отправил меня проверить, что за изваяние перед нами. Я спустился на землю и, скрыв крылья под плащом, осторожно приблизился к идолу. Статуя представляла собой изваяние женщины, выполненной в весьма своеобразной манере, но от того казавшейся только краше и экзотичнее. Однако время практически истерло ее черты, и потому можно было только гадать, как она выглядела изначально. Одно могу сказать точно: такой красоты я не видел ни в античных греческих статуях, ни у Римлян, ни в Верхнем или Нижнем Египте. Хотя, пожалуй, в Египте, мне и попадались подобные изваяния. Голову и плечи идола венчали украшения - искусно выточенные мельчайшие капельки золота, соединенные в тончайшую сеть. А чертами она походила на бескрылого ангела (метафора) Но тут мое внимание привлекло движение в куче песка, и битого камня, насыпанного у основания статуи. Приглядевшись внимательнее, я отпрянул, ибо увидел, что к ногам идола за руки прикован демон. Ифрит, чье тело было почти полностью зарыто в землю. Однако движение производила змея, выползшая из пустой глазницы давно испуссохшего тела, служащего теперь немым предупреждением. Переведя дух и присмотревшись внимательнее я увидел, на почерневшей плоти регалии манипула легиона. Значит, при жизни этот солдат, верный Пандемониуму, обладал не только силой, но и большой властью. после того, как я вернулся и доложил о находке командующему, мы двинулись дальше, и уже через несколько часов впереди замаячили городские стены.
Ужасен был город проклятых Лемурес. Черные зубья стен вздымались мрачными громадами над безжизненной соленой пустыней, устремляясь вверх так, будто они рассчитывали пронзить небо. Бесчисленное число факелов горело на стенах, а ворота были сплошь покрыты телами некогда штурмовавших их врагов. Отблески огня танцевали на черных камнях, из которых был сложен город. Так что Лемурес казался сотканным не из холодного камня, но из живого огня. Не отрываясь мы несколько минут пораженные смотрели на городские ворота, после чего со стороны легиона послышался нарастающий напряженный гул, переросший в конце концов в одержимые яростью и злобой крики. Ворота же открылись, и оттуда на нас хлынула волна нечисти.
Битва при Лемуресе.
День 112-й похода, 3-й день битвы.
Жестокий бой у ворот продолжался несколько дней, и лишь после этого нам, весьма урезанным составом, удалось проникнуть внутрь. Однако внутри городских стен бой разгорелся с новой силой, тогда как у нас уже почти не осталось воинов. А нечисть тем временем все пребывала и пребывала. Представь себе мой ужас, когда я срубил голову противнику, которого полчаса назад сбросил со стены, проткнув копьем сердце. Я мог бы сказать, что защитники города дрались храбро, но это слово неприменимо к мертвецам, гонимым вперед единственным инстинктом убийства. Внешне же наши враги не походили ни на один известный мне вид нечисти. Позже я услышал о египетских Гулах – отвратительных умертвиях, селящихся в разоренных гробницах фараонов. Сильных созданий с темной или наоборот, словно светящейся изнутри, кожей, вздувшимися черепами, приплюснутыми лицами и длинными тонкими конечностями. Несказанным счастьем стоило считать то, что Гулы не обладали крыльями, а потому расправляться с ними с воздуха было нетрудно. Однако мерзкие твари не издыхали от таких атак. Поэтому нам приходилось спускаться на землю и, обходя улицы города, снова и снова поднимать и опускать свои мечи.
В тот день я часто вспоминал тебя с твоей силой и военным умением, и то, чему ты сумел меня научить за годы тренировок. Наконец, сопротивление врагов оказалось сломлено, и мы обшаривали все закоулки города, в поисках недобитых противников. На одной из улиц ко мне подбежал Видо, личный телохранитель Кохорса. Огромный как гора легионер выглядел измотанным, а доспехи его были запятнаны черной кровью.
- Вы должны пойти со мной, - пробасил воин. Я поспешил следом и увидел Кохорса лежащим среди груды тел поверженных им Гулов. Сам он тоже не уцелел, как и его личный отряд. Видо оказался единственным выжившим. Проследив за тем, что ни одна из тварей больше не поднимется, мы собрали уцелевшие силы и двинулись вглубь опустевшего города. Черные стены больше не вздымались в небо, на их месте теперь были обожженные развалины, наполовину засыпанные соленым песком пустыни.
- Смотрите, Гули! Они ползут к храму, - демон-кошка запрыгнула на обломок здания и показывала пальцем вниз.
- Гулы, а не Гули, моя дорогая, - поправил я, тоже перегибаясь через завал и глядя на полу ползущих к огромному черному сооружению существ.
Вне всяких сомнений являвшемуся центром города храму, к которому сейчас устремилась длинная вереница еле живых тварей со вздутыми черепами.
- Чего вы ждете?! Сравнять с песками это место! – опередив меня, проорал Дженай. Впрочем я сразу же утвердил приказ боевым кличем.
Однако, вступив под колоссальные своды ониксового храма, противоположные стены которого терялись во мраке, который было не под силу разогнать огню моего факела, я впервые испытал неуверенность. А волосы на голове приподнялись дыбом. Видимо, вид у меня был как у испуганного зверька, потому что Ризель попыталась меня успокоить, проведя рукой по ним. Хотя волосы тут же снова приняли почти вертикальное положение. Обернувшись же, я увидел, что все мои спутники остались на пороге храма, и мнутся в нерешительности. И даже Ризель не собиралась делать ни шага дальше.
- Трусы, - прошипел я, пытаясь совладать с охватившим меня самого с приступом панического страха.
Здесь я описываю то, что хранил в секрете долгие годы, складывающиеся в десятилетия. То, что случилось со мной в ониксовом храме, проливает свет на многие события, имевшие место после моего возвращения оттуда.
Подняв факел над головой, я медленно пошел вперед. Огромные колонны, выполненные в виде тянущихся к потолку скрюченных рук, монументальные статуи идолов, величественная тишина посла звуков сражения, а также огромные площади помещений – все это напомнила мне храм Амона в Фивах, где я всегда любил бывать. Войдя в одно из боковых помещений, мне тут же пришлось зажать рот руками, ибо зловоние, исходящее от сваленных вдоль стены почерневших тел было воистину нестерпимым. Переведя дыхание и закрыв лицо плащом, я снова вошел внутрь. Пройдя коридорами и не обнаружив ничего необычного, кроме булькающего в котлах черного варева, я вернулся в главный зал, и пошел вперед. Теперь кромешный мрак окружал меня со всех сторон. Так что не было возможности даже предположить, в какой стороне остались (и остались ли еще вообще) потрепанные остатки второго легиона. И вот, ониксовые плиты под моими ногами сменились осколками щебня, как мне тогда показалось, и я наконец достиг дальней стены. В нише стоял еще один идол, точно такой же как тот, что я видел в соленой пустыне. Но это изваяние было выполнено из черного как ночь оникса, и выглядело так, будто рука скульпторы закончила свое творение всего несколько часов назад. Красота изображенной мастером женщины была такой, что от одного взгляда на нее замирало сердце. Хотя как ты прекрасно знаешь, на меня весьма трудно угодить. Но вместе с тем она была гипнотизирующей и опасной. Алые губы, ярко выделявшиеся на смоляной коже, изгибались в холодной насмешливой полуулыбке, а глаза смотрели из-под опущенных ресниц взглядом львицы. Нигде и никогда мне более не приходилось испытать такого восхищения и тревоги одновременно.
- Хотел бы я знать имя мастера, создавшего такое чудо, - прошептал я, проводя пальцами по гладкому камню.
Поднеся к стене факел, я нашел письмена, относящиеся к идолу. Надо сказать, что к тому моменту я был абсолютно уверен, что передо мной древнее изображение Пандемониума. Пусть и в мятежном «проклятом городе», имя которому Лемурес.
Записка, вложенная в письмо.
Копия надписи, снятая мною в храме Лемуреса, «города проклятых»
«О Lilit cogitisti anne tu? Cogitisti anne de alio, mango? Ste in gremium Daemonicula prae facie alla, enim magnus est Lilit inter divum. Et infinite spectat allam mundus sub specie aeternitatis »
/О Лилит когицисти аннэ ту? Когицисти аннэ дэ алио, магно? Стэ ин гремиум Дэмоникула прэ фаци алла, эним магнус эст Лилит интэр дивум. Эт спэктат аллам мундус суб спэци этэрницацис/
«О Лилит помыслил ли ты? Помыслил ли об иной, великой? Встань на колени Грешник перед ликом ее, ибо велика Лилит среди богов. И созерцает ее мир под видом вечности»
...Представь себе мое удивление и смятение, когда я обнаружил вместо имени Пандемониума Лилит. Причем имя это мне доводилось слышать ранее от людей, приверженцев древних магических культов. Африканцы, например, именовали ее Лилат, повелительницей джиннов, а в Азии она известна как Лайла. Имя это упоминается даже в библейских источниках. А это означало, что мною найдено вещественное доказательство существования еще одного божества. Но разве пандемониум не является прародителем всех демонов и единственной владычицей Ада? Не зная, как поступить дальше, я продолжал медленно водить факелом, всматриваясь в прекрасные черты.
Тут мне показалось, что изваяние ожило, и передо мной на вырезанном в стене троне восседает сама Лилит, следя за мной черными и блестящими как звездное небо глазами. Я отшатнулся решив, что или на меня так действует магия этого места, или я просто надышался той дряни в боковом помещении. Однако оторвать взгляда от бездонных глаз так и не смог. Казалось, они обещают раскрыть тайны самого времени. Стоит только в них заглянуть. Но видение начало таять у меня на глазах.
- Как мне найти тебя? – не сознавая своих слов прошептал я.
Ответом мне послужило молчание. Мысль о Ризель теперь заставила меня содрогнуться. Я развернулся и обрался идти прочь из храма, когда заметил блеск металла. На полу лежал Черный меч, с которым ты, друг мой, привык меня всюду видеть. Но это было не все. То, что я поначалу принял на битый щебень, при ближайшем рассмотрении оказалось осколками черепов. Поскальзываясь в вязкой жиже, я поспешил прочь.
А когда выбрался из храма, оказалось, что прошло уже много дней, пожары в городе дотлели, а остатки моего воинства снялись и были уже на пол пути к восточным границам земель Агвареса. Вновь меня охватило черное отчаяние, так как полученные мною в бою многочисленные раны не затягивались, а лишь набухали и гноились. А в острых обломках стен копошились хилые тельца выживших несмотря ни на что Гулов. Я брел по выжженному городу пока не обессилел и не упал на черные раскаленные камни. Наблюдая за тем, как шипит на полирванной поверхности оникса моя собственная кровь, в мыслях я взывал к Пандемониуму, ради процветания которого был затеян этот нелепый поход. Мечась в бреду я пытался связаться с тобой, снова и снова зовя тебя по имени. Не знаю, сколько времени я пролежал вот так. Пока на мой зов не явилась она.
Возможно, то были галлюцинации, но как тогда объяснить мои исцелившиеся раны? Сидя в храме, куда нас отнесли ее рабы - Гулы, мы долго разговаривали. Помню, больше всего меня заинтересовала ее идея о том, что для сохранения баланса то, что дает жизнь, должно сеять и смерть. В остальном пересказывать не буду. Мои взгляды на мироздание тебе достоверно известны. И чем дольше мы говорили, тем лучше я себя чувствовал. К концу дня я мог уже подняться на ноги благодаря горькому черному снадобью, которое она мне давала. Сейчас я боюсь даже подумать о том, что это было за варево. И более того, вслух отрицая и ставя под сомнение многие ее слова, внутренне я практически во всем с ней соглашался. Но было в ней и то, что пугало меня. Я не знал, зачем он меня спасла, а заглядывая в ее глаза мне тут же приходилсь отводить взгляд, так как они не обещали ничего хорошего. Я не знал, к какому кошмару готовиться.
Но в очередной раз провалившись в беспамятство и открыв глаза, я увидел над собой не сурьмяные тонкие брови над черными глазами, а твое лицо. Руины города Лемурес остался далеко позади. Но я прекрасно знал, что всего через несколько дней он восстанет над пустыней во всей своей ужасающей мощи. Мы догнали остатки моей когорты – всего несколько легионеров. Среди которых были Дженай, Видо Ризель и Шэйдэ.
Дальше ты помнишь – на обратном пути я несколько дней горел в лихорадке, расцарапывая свои запястья отросшими когтями и крича что-то про кровь. Точнее, не что-то, а
«Cruor, in haema saeculi, et vita in sanguinium est!» - кричал я.
/Круор, ин хэма сэкули, эт вита ин сангвиниум эст!/
«Кровь, в крови поколения, и жизнь в крови», вот что это значило.
Таким, друг мой, оказалось мое первое свидание с возлюбленной моей Лилит.
К сожалению, насущные хлопоты отвлекают меня, и я должен идти. В Лондоне жизнь течет совсем по-иному, чем в Пандемониуме. И у меня скопилось много дел. Продолжу вечером, когда вернусь домой.
Итак, я продолжаю.
Мое состояние было столь плачевным, что ты приказал на несколько дней встать лагерем не доходя нескольких лиг до границы, обозначенной краем красной пустыни. Жар никак не унимался, и я воспринимал действительность лишь урывками, в редкие минуты пребывания в сознании. Перед моим воспаленным внутренним взором проплывали гротескные в своей бессмысленности картины, от которых темнело в глазах. Кажется, я никого не узнавал, а когда мы миновали мраморное изваяние с прикованным к нему демоном, мое состояние резко ухудшилось. Но постепенно эти образы начали кладываться в картину того дня, когда ты вытащил меня из ониксового храма Лемуреса. Я видел скрюченные руки Гулов, сметенных тобою как мусор, черные и светло серые мертвые тела, усеившие полы храма. И сброшенного с постамента идола, разлетевшегося на мириады блестящих осколков, которые ты мысом сапога растер в пыль. И просевшие под ударами приведенных тобою воинов стены храма, от которого мгновение спустя остались лишь одни воспоминания, клубы пыли и каменной крошки. И снова я видел, как мед-лен-но падает со своего трона в стене ониксовая статуя и разлетаются тучей каменных брызг. Снова и снова. А я никак не мог остановить тебя.
"Отомсти за меня" - услышал я тихий как вздох шепот и широко распахнул глаза.
Первым, что я тогда увидел, когда ко мне вернулось зрение, было твое взволнованное, почти перекошенное лицо. Надо сказать никогда я ни до, ни после, не видел такой гримасы, что заставило мои губы растянуться в улыбке. Тонкая ткань установленного легионерами шатра усмиряла пыл пекла, пропуская внутрь только оранжевый приглушенный свет. Я слабо попытался заверить тебя, что все в порядке, но ты лишь отрицательно покачал головой и поднес ко мне зеркало.
- Vis fervoris, - выдохнул я, расширившимися глазами уставившись на свое отражение. Я не узнал себя. Моя кожа стала серо-свинцового оттенка и обтянула череп, губы высохли, а под глазами залегли коричневые тени. Я поднес к лицу перебинтованную руку с отросшими длинными когтями. А ведь я находился в Лемуресе всего несколько дней. Или нет? И в этот момент в моем сознании снова послышался тихий шепот, после чего я снова провалился в беспамятство.
С тех пор низвергнутая тобою с постамента статуя каждый день возвращалась ко мне в кошмарах, и требовала отмщения. Но ты же знаешь, что я не мог причинить тебе вреда, Хроно. Так как не было у меня друга ближе.
К моменту возвращения я почти полностью выправился, и доложив об успехе похода на Ибрам, вернулся к своим повседневным обязанностям. Не только ты, друг мой, указывал мне на произошедшие со мной перемены. Я стал более спокойным, по твоим словам даже замкнулся в себе. Да и как могло быть иначе, если там, где раньше меня окружали единомышленники, теперь я видел одних лишь врагов. Встреча с Лилит перевернула мои представления о мироздании, однако больше всего я боялся, что она – всего лишь плод моей воспаленной лихорадкой фантазии.
На протяжении нескольких лет я искал встречи с нею. Во-первых потому, что хотел снова увидеть ее прекрасное лицо. Во-вторых потому, что хотел, чтобы она вернула мне мой рассудок таким, каким он был до моего визита в Лемурес в составе второго легиона войска Агвареса. Ибо я чувствовал, что в голову мне приходят мысли, которые поначалу меня пугали. Однако всюду я видел их подтверждение, а потому рискнул поделиться ими с тобой. Меня поддержали все, кто вернулся из похода в «проклятый город» Слова, упав на благодатную почву, дали всходы, и скоро в Пандемониуме разразилась Гражданская война, если можно так выразиться. Остальным событиям ты был свидетелем.
Знай же Хроно, что Грешниками именуются служители Лилит, и все что я делал, я делал ради нее. И сознавал при этом всю глубину охватившего меня безумия и отчаяния. А как еще иначе это можно было назвать?
Но я продолжал игнорировать изводивший меня шепот, и научился жить с ним, не обращая внимания. И ничего тебе о нем не рассказывал. Мы продолжали вместе охотиться, сражаться, строить планы на будущее. Однако, нельзя бесконечно испытывать терпение богини, особенно если она - величайший среди джиннов. Ведь не даром восточными мудрецами сказано: "Из всего сущего бойся одного. Бойся джинна".
Однажды во сне вместо шепота я услышал мерзостное шипение, напоминающее скрежет металла по стеклу. Я проснулся от резкой головной боли, разрывающей сознание, а все последующие дни я бродил как сомнамбула. В уголках моего сознания шевелили тоненькими скрюченными лапками Гулы, чьи тени мне мерещились на каждом углу. А нечаянно взглянув в зеркало я вскрикнул, ибо из него на меня смотрели чужие выцветшие глаза, гноящиеся, в воспаленных красных прожилках. Зрение стало все чаще подводить меня. И я опасался, что за неподчинение она решила отенять у меня рассудок.
"Будет только хуже" - прошептал голос, и у меня не осталось сомнений в ее намерениях.
В одну из бессонных ночей я наконец придумал, как отомстить, отведя опасность от тебя. Вместо твоей жизни я забрал жизнь твоей возлюбленной, Марии. А сам за то, что не выполнил волю Лилит, лишился дружеской опоры, и вынужден был с горсткой единомышленников скрываться от вершных Пандемониуму демонов. Тебе же я так и не решился раскрыть истиных причин своего поступка, мотивируя его завистью, ревностью и еще черт знает чем. Ее месть была платой за мое спасение. Теперь ты все знаешь. Так получилось. Мне жаль.
PS: Скрываясь от ищеек Дюфо, я всюду продолжал искать следы ее пребывания. Но несмотря на то, что я находил следы ее культа и в Индии, и в Египте, и много где еще, лики ее множились, а сама она оставалась недосягаема как звезды. Кажется, я нашел ее. Здесь, в Лондоне. Этим вечером Шэйдэ со странным выражением лица вручила мне записку, сделанную из бумаги высшего качества, и написанную странными бордовыми чернилами, осыпающимися хлопьями при первом же прикосновении. Сомнений об их происхождении у меня нет. Она нашла ее на столе, когда «наводила порядок» в моей комнате. Завтра я отправляюсь на встречу.
PPS: /дописано через 6 дней, 9 июля/
Мне очень плохо, Хроно. Помоги. Пожалуйста.
Записка, вложенная в письмо
9 июля 1928 год
Надеюсь теперь, после того как я наконец открылся перед тобой, ты не откажешь мне в просьбе встретиться. В районе доков, на углу Колдлэйр. Я приду один.
Мне нужно рассказать тебе о той встрече.
Мне до сих пор нужна твоя помощь. Мне очень плохо, Хроно. Помоги. Пожалуйста.
Твой поневоле враг, Айон.
Вход
FAQ
Поиск
